Так все-таки, что же первично – материя или сознание?
Еще древние греки хохотали над вопросом «Что было вначале – курица или яйцо?» А нам уже не смешно. Искажение реальности в наше время поставлено на такую базу СМИ и пси-технологий, стало настолько капитальной задачей мирового капитала, что куда там тому диамату! Вначале был телевизор!
Нынче революции, войны и казни транслируются по всему миру. Еще недавно мы до глубины души поражались и возмущались дикостью инквизиции, конкисты, публичных казней – и вот, в течение одного неполного поколения (иные еще не успели дожить и до седин) морально-этические ценности общества вытворяют эдакий кульбит, что просто срам.
А нас с тех же экранов убеждают, что это правильно,– реальность такова. И уже кажется, что все логично и никакого подвоха здесь нет. В самом деле, зачем бы это производителю-рекламодателю был нужен душевно травмированный потребитель? А вот поди ж ты! Простите, вы не видели рекламный ролик шоколадного батончика «Fallos»? Как посмóтрите, попробуйте искренне выразить свое отношение к предмету в рамках нормативной лексики. Боюсь, вы обнаружите отсутствие каких бы то ни было пределов у определения «норма». Вот так. Еще вчера норма была – сегодня ее нет, и это не чудо, это – реальность, за какие-то полтора-два десятилетия смоделированная в нашем сознании media-специалистами.
Место нормы теперь повсюду заняла маргинальность. Многоликая, полноцветная, вездесущая, поливариантная – на любой вкус. Когда-то об этом мечталось. Ведь определение «маргинал» было синонимом ищущего человека, и хотелось, чтобы ищущих было все больше,– сегодняшняя же повсеместная маргинальность не духовным поиском вызвана, но кажется, существует сама по себе, независимо от нашего сознания. Известно, что не может все общество состоять из маргиналов, а вот оказывается, может – из искусственно маргинализированных, поставленных на грань, у черты.
Фактически рекламируются не товары, а образ жизни. С экранов, баннеров и прочих средств формирования нашего отношения к действительности человеку навязываются пограничные состояния: между стыдом и удовольствием, преподносимым как «счастье», долгом и «свободой воли», порядочностью и скоротечностью жизни... Разум смотрит на эти новоявленные «антиномии» и не знает, что думать, он в ступоре, а кино тем временем продолжается и преподносит вам вариант вашего правильного ответа. Так человека отучают думать и наглядно показывают, что можно жить и без ума, а заодно и без базовых ценностей, которые по ходу пьесы, разумеется, проигрывают «биению жизни». А что? Они скучны и не динамичны, из этого кино не сделаешь, а в movie надо что-то показывать. Так что раздевайтесь и становитесь вот так. Вы ведь не хотите «жить» в ступоре? Или хотите?..
Даже у животных формируются зачатки стыда. К слову, отнюдь не из моральных соображений. Просто стыд в животном мире несет функцию одного из регуляторов поведения, препятствующего вырождению вида. Увы, дамы и господа, похоже, кардинальные мутации назревают. Фактически мы ужé мутируем, ибо, по-видимому, в нас меняется что-то существенное, отвечающее за сохранность рода человеческого. И если способ продолжения рода признавать одним из определяющих показателей родо-видовой принадлежности, то слово генерация применительно к нам скоро перестанет отвечать реалиям, потому что генерация – это произведение на свет (generation), но мы же начинаем производить бесстыдство, а это уже сродни обратной функции – делению, измельчению в безликое крошево, когда стыд уже/еще не актуален.
Причем, и обвинить-то себя, вроде бы, не в чем. Потому что сколько же десятилетий можно жить на этих изломах, границах, рубежах? На стыках культур, эпох, типов воспроизводства материальных и духовных ценностей, социально-экономических формаций наконец. Прежняя уже не удовлетворяет духовным запросам, не отвечает званию человека, новой еще нет и неизвестно, какой будет. Неизвестность всегда пугает, стабильности нет и не предвидится, а танцы на горящих углях доступны лишь йогам (такое, знаете ли, достигается упражнением). Вот и «танцуем все», а тем временем заигрываемся и артизируемся, потому как нынешняя действительность, навязанная нашему сознанию транснациональной медиа-корпорацией, страшит похлеще любого вымысла, с ней надо что-то делать, а что можно поделать с реальностью, данной нам в ощущениях? Приходится активно игнорировать, весело не замечать.
Мы не знаем, кто мы, и не можем вспомнить, что нас объединяет, почему мы оказались вместе и именно здесь, в рамках этих, а не иных границ. Вот мы все подходим к зеркалу, и в нем не каждый узнает себя с первого раза, возможны ошибки и непопадания пальцем в свое отражение. И ошибки эти не кажутся существенными, поскольку существенной разницы нет.
Так что какое там бытие определяет сознание – нынче сознание дистанционно управляемо и материализует мое бытие в таких формах, что скоро ни от материи, ни от бытия ничего не останется.
Не злым, тихим словом вспоминается диамат – щадящая религия, вера, утверждавшая, что и верить-то, собственно, не обязательно, надо только принять несколько символов веры – исключительно из соображений безопасности и здравого смысла. Как в заповедях Моисея можно увидеть больничный бюллетень с правилами ежедневной гигиены (только не тела, а души), так и трехликого Маркса-Энгельса-Ленина помянуть бывало не менее полезно, чем помыть руки перед едой. Потому что диамат предоставлял неокрепшему духу основанный на некоторой дисциплине ума механизм защиты организма как от монструозного образа вечно гневающегося и карающего ветхозаветного божества, так и от беспредела человеческого сознания, чреватого чудовищными спекуляциями и аберрациями воспринимаемой реальности.
Джордж Сорос, как выразитель нужд и чаяний мирового капитала, отвечая на вопрос корреспондента, как бы он, занимающийся «консервацией мозгов», экспортом революций, селекцией кадров в политическую элиту «освобожденных» народов, артизацией отношений «общество – действительность», определил в целом род своей деятельности, отвечает без запинки: «Искажаю реальность». Такая искренность, как говорится, не может не радовать: значит, реальность не удовлетворяет больше требованиям «демократического капитализма». Но мы сидим на трибунах нашего видеоколлизея, жуем чипсы и от переживаний не ощущаем вкуса: интересно, кто же кого – реальность или Сорос (в переводе с родного для Джорджа языка «гроб»). А ставки уже принимают прямо в ходе состязания – главное, чтобы деньги обращались и приращались другими деньгами. Это базовое понятие, фундамент современных отношений между обществом и капиталом – прирост валового продукта, даже если им являются игры в реальность или изломы нашего сознания. Даже если продукт воображаемый, лживый, иллюзорный, он тут же обеспечивается новыми банкнотами, по-прежнему обеспеченными все тем же золотым запасом. Прямо алхимия какая-то!
Артизация, маргинализация, искажение реальности, ложь и бесстыдство… Когда-то от всего этого нас удерживало «единственно верное учение». Что спасет теперь, если не вера? Даже просто вера в себя и свою человечность – уже хорошо, ведь внешне человек не более чем животный организм, и только Господь в нас делает нас людьми. Вера в человека – это вера в торжество Демиурга. Если каждый построит в сердце своем Храм, то ему в любую минуту будет где помолиться, а Богу – ответить и защитить. Господи, верую!
--- Авторские права на произведение принадлежат газете "Для ТЕБЯ". Публикация произведения допускается только по согласованию с редакцией газеты.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Рождественский Подарок (перевод с англ.) - ПуритАночка Оригинал принадлежит автору Pure Robert, текст привожу:
A VISIT FROM THE CHRISTMAS CHILD
Twas the morning of Christmas, when all through the house
All the family was frantic, including my spouse;
For each one of them had one thing only in mind,
To examine the presents St. Nick left behind.
The boxes and wrapping and ribbons and toys
Were strewn on the floor, and the volume of noise
Increased as our children began a big fight
Over who got the video games, who got the bike.
I looked at my watch and I said, slightly nervous,
“Let’s get ready for church, so we won’t miss the service.”
The children protested, “We don’t want to pray:
We’ve just got our presents, and we want to play!”
It dawned on me then that we had gone astray,
In confusing the purpose of this special day;
Our presents were many and very high-priced
But something was missing – that something was Christ!
I said, “Put the gifts down and let’s gather together,
And I’ll tell you a tale of the greatest gift ever.
“A savior was promised when Adam first sinned,
And the hopes of the world upon Jesus were pinned.
Abraham begat Isaac, who Jacob begat,
And through David the line went to Joseph, whereat
This carpenter married a maiden with child,
Who yet was a virgin, in no way defiled.
“Saying ‘Hail, full of Grace,’ an archangel appeared
To Mary the Blessed, among women revered:
The Lord willed she would bear – through the Spirit – a son.
Said Mary to Gabriel, ‘God’s will be done.’
“Now Caesar commanded a tax would be paid,
And all would go home while the census was made;
Thus Joseph and Mary did leave Galilee
For the city of David to pay this new fee.
“Mary’s time had arrived, but the inn had no room,
So she laid in a manger the fruit of her womb;
And both Joseph and Mary admired as He napped
The Light of the World in his swaddling clothes wrapped.
“Three wise men from the East had come looking for news
Of the birth of the Savior, the King of the Jews;
They carried great gifts as they followed a star –
Gold, frankincense, myrrh, which they’d brought from afar.
“As the shepherds watched over their flocks on that night,
The glory of God shone upon them quite bright,
And the Angel explained the intent of the birth,
Saying, ‘Glory to God and His peace to the earth.’
“For this was the Messiah whom Prophets foretold,
A good shepherd to bring his sheep back to the fold;
He was God become man, He would die on the cross,
He would rise from the dead to restore Adam’s loss.
“Santa Claus, Christmas presents, a brightly lit pine,
Candy canes and spiked eggnog are all very fine;
Let’s have fun celebrating, but leave not a doubt
That Christ is what Christmas is really about!”
The children right then put an end to the noise,
They dressed quickly for church, put away their toys;
For they knew Jesus loved them and said they were glad
That He’d died for their sins, and to save their dear Dad.
